Рассказ пациентки об удалении невриномы слухового нерва в Израиле

Эта молодая женщина искала лечение десять лет в России. Она могла остаться там инвалидом — без слуха и мимики с одной стороны лица. Но в Израиле ей была проведена сложнейшая операция, не имеющая аналогов в России, сохранившая ей здоровье и прекрасный внешний вид.

Пациент - Марина Нестерова, Владивосток, Россия
Диагноз - невринома слухового нерва

Интервью с доктором Хар-Ноф, руководителем отделения нейрохирургии больницы Бейлинсон, и его пациенткой

Юлия Бар Шимон (главный менеджер компании Амсалем Медикал): Здравствуйте. Марина приехала к нам несколько дней назад, сейчас она уже после операции и выглядит изумительно, замечательно. Операция прошла здесь в клинике Ассута, ее провел прекрасный хирург Саги Хар Ноф. Марина, я бы хотела задать вам несколько вопросов и рассказать вашу историю. Как вы узнали о вашем заболевании, с чего все началось и как вы определились с тем, что хотите ехать лечиться за рубеж?

Марина Нестерова: 10 лет назад, даже больше, когда я была беременной, на последнем месяце у меня просто отнялось половина лица, правая часть и мне сказали в род.доме что это нормально, неврит лицевого нерва и все пройдет после беременности. Потом действительно, с помощью терапии все восстановилось, но через примерно месяца четыре у меня полностью пропал слух правого уха.

Потом частично он восстановился, я очень долго лечилась, прошло примерно 7 лет, я ездила по разным профессорам и в конце концов они сказали что у меня разные слуховые проходы. Да, так тоже бывает. У нас открылся большой центр на Острове Русском во Владивостоке и там пришла ЛОР врач, очень молодая девочка, буквально только после института, и когда она меня увидела и рассказала ей свою проблему, она взяла меня за руку и пошла по всем кабинетам, чтобы лично исключить, что у меня не невринома, это может быть что угодно: опухоль, нужно рассмотреть.

Диск отправляли в Корею, Китай, в Америку, Германию, но по крайней мере в России, мне только в Москве давали 20 %, что это будет плохой исход, это был самый маленький процент до того, как я обратилась в Израиль. И вот, из двух зол выбирают меньшее, как обычно.

В Новосибирске мне сказали - мы это все отрезаем, ты полностью оглохнешь, у тебя парализует лицо, половина, но зато ты будешь жить.

Я ответила, что это заманчивое предложение, но я подожду. Я ждала два с половиной года и дождалась этого случая здесь.

Юлия Бар Шимон: Вы ждали 2,5 года и решили вернуться к своей проблеме или в течении этого времени искали куда обратиться и кто вам может помочь?

Марина Нестерова: Вы знаете, когда вам говорят, что мы сейчас из вас сделаем инвалида, когда вы понимаете, что у вас ничего не болит, почему вы должны это со мной делать, когда у вас нет ни головокружений, ни тошноты, потому что те из врачей, к кому я обращалась, не видели мои снимки МРТ, говорили мне: «Как ты вообще живешь и дышишь, потому что должна уже помереть.»

У меня давление 90*60, все в порядке, живу нормально, говорили типа ты сильно живучая.

Юлия Бар Шимон: И после того, как вам предложили, сказали вам, что шанс невелик остаться здоровой?

Марина Нестерова: У меня вечером случилась небольшая истерика, ну как истерика, когда ты идешь и крутится мысль одна — куда обратиться. Честно говоря, я написала своей подруге, которая живет во Франкфурте, посмотрела на Ютубе, из Америки какой-то врач был, выполнил операцию, не знаю почему, мне понравилось, я сказала, хочу к нему. Ну ладно, я тебе помогу, давай к нему. Ну это Германия, бюрократичная страна, где куча бумажек, что-то еще надо делать. Здесь было проще…

Юлия Бар Шимон: То есть вы не получили предложения с Германии?

Марина Нестерова: Почему, вы можете приехать, можете устроить пресс-конференцию, может быть мы вам поможем. Но опять же, я спросила, кто будет делать операцию, покажите мне его, сколько это будет стоить, мне никто не давал никаких конкретных ответов. Это было очень долго, вы знаете, мы сегодня выходные, мы завтра после-завтра, хотя в принципе, во Франкфурте это хороший центр был.

Юлия Бар Шимон: А как это происходило в Израиле?

Марина Нестерова: В Израиле я открыла сайт, нашла первый попавшийся, я даже не помню, положа руку на сердце как назывался ваша компания и как-то сразу написала письмо.

Юлия Бар Шимон: Вы больше ни к кому не обращались?

Марина Нестерова: В Израиле — нет. И через день, максимум, два, мне позвонили. Я услышала жуткий акцент, подумала позже кто мне звонит, почему у мена на сотовом Израиль, потом уже вспомнила, что я оставила заявку и мне рассказали. Его звали Олег (мед. консультант), Юрий (консультирующий врач) и он мне предложил несколько вариантов исхода событий. Он мне сказал, мы подберем врача. У меня тихо началась уже паника, я вообще эту страну не знаю, я никогда здесь не была, подумала, кто вы такие, что мне подбираете и почему я должна вам верить.

Больше всего меня вопрос убил, честно говоря, положа руку на сердце, сколько вы готовы потратить. Я прекрасно помню свой ответ. Ну, у меня как бы деньги растут на деревьях — вам какая разница, если это нужно, то это нужно делать. По мне это очень некультурный вопрос. Ну и при том, что он 20 раз еще извинился. Вот. И все закрутилось и понеслось.

Юлия Бар Шимон: Даже после такого вопроса сколько денег у вас есть, вы все-таки продолжили общение. Вы действительно получили конкретную информацию, четкие ответы на вопросы, куда вы едете, что вас ждет, продолжили общение.

Марина Нестерова: Непонимание в любом случае оно было, есть и будет, потому что у меня до сих пор не укладывается, что в голове у меня вырезали, откуда у вообще у меня этот шрам, потому что меня вообще ничего не беспокоило. Но когда я смотрю снимки МРТ еще раз, мы приходили на консультацию еще раз, врач сказал, у вас как сеть натянутая это где ствол головного мозга, тогда конечно, стало немножко жутковато.

Юлия Бар Шимон: Вы увидели всю картину

Марина Нестерова: Ну конечно, мне все рассказали.

Юлия Бар Шимон: Важно отметить, то, что это было не ощутимо, еще ни о чем не говорит. У вас были какие-то сомнения перед поездкой?

Марина Нестерова: Сомнения я вам скажу только какие они были. Я очень хотела к подруге в Германию, честно. Только это было причиной.

Юлия Бар Шимон: Вы приехали вначале на консультацию. Вы встретились с доктором Хар-Нофом. Что Он вам предложил?

Марина Нестерова: Ну я увидела такого большого крепкого мужчину, который равнодушным таким холодным голосом но в то же время после разговора с ним он единственный, по сравнению с врачами с которыми я общалась ранее, с которым почувствовала спокойствие. И если на основании чего я сюда приехала, я скажу интуиция, потому что понимаете, когда он сидит перед вами, говорит: «да проблема есть, да вы знаете, будут все плохо, да у вас осталось два месяца… мы сделаем это, подсыпим и все будет хорошо»… Как ты понимаешь, что прежде тебе говорили ты будешь инвалид, а он говорит, все будет хорошо.

Юлия Бар Шимон: Мы нарисовали вам схему, показывали какими методами пройдет операция…

Марина Нестерова: Это если вы знаете. Если вы не знаете, какие это точечки высвечиваются на МРТ, то там вообще до фиолетово вам.

Юлия Бар Шимон: В любом случае, нужно принимать решение, только если ты чувствуешь химию с врачом, который тебе рассказывает и внушает доверие. Тем не менее, доверие какое-то у вас было. Он расположил к себе. Он дал вам внутреннюю уверенность, что да, он сможет это сделать. Как развивались здесь события в Израиле? Вы приехали на операцию буквально в течении суток.

Марина Нестерова: Да, мы приехали за неделю примерно, потому что я решила, что нужно настроиться внутренне. Это важно. Понимаете, если ехать и понимать, что будет плохой исход операции, нужно настроиться на хорошее. Хорошее настроение это солнце, вода, вы в курсе вот мы целую неделю отдыхали. Меня потом вечером привезли на операционный стол, я была в шоке, ну не совсем в шоке, я просто лежала думала хоть бы поспать еще чуть-чуть. И все прошло хорошо.

Юлия Бар Шимон: В любом случае я понимаю, что первая встреча с врачом у вас, вы немножечко в шоке, но тем не менее после операции, что вы уже видите, абсолютно нормальная, здоровая, разговариваете, у вас полностью сохранена чувствительность на лице — по вам в жизни не скажешь, что вы прошли операцию. Причем несколько дней тому назад.

Действительно, вы были в руках уникального врача, который является не просто зав. отделения одной из самых крупных больниц Израиля, но у него огромный опыт за его плечами и проделаны тысячи похожих операций. Я бы хотела, чтобы он немножечко рассказал, что именно он сделал, потому как вроде бы посмотришь на вас и подумаешь сказки…. Операция прошла действительно сложная, потому как опухоль она действительно начала прорастать и давить и цель данной операции была максимально убрать для того, чтобы после нее у нас есть еще небольшая процедура чтобы мы полностью забыли о той гадости, которая сидит у вас в голове.

Здравствуйте, доктор Хар-Ноф, руководитель отделения нейрохирургии больницы Бейлинсон. Мы немного говорили с пациенткой о пройденном ею опыте.

Прежде всего я хотела от имени всех наших сотрудников поздравить вас с такой успешной операцией и ваше чуткое отношение к этой удивительной женщине Марии, она действительно была так счастлива попасть к нам. Это невозможно описать словами. Как вы считаете, исходя из вашего опыта, это был стандартный случай, типичный?

Доктор Хар-Ноф: Нет, ее случай был нетипичным и очень сложным и мы нашли блестящее решение ее проблемы. Она страдала от аккустической невриномы, расположенной очень близко к слуховому и лицевому нервам, что грозило ей скорой потерей слуха и чувствительности половины лица. Опухоль немаленькая и очень важно было мне увидеть ее после операции и оценить качество проведенной терапии. Можно было здесь соединить несколько вариантов лечения: Операция и облучение. Но в соответствии с ее однозначной просьбой не затронуть лицевой нерв, мы должны были скорректировать таким образом лечение.

Большую часть опухоли мы удалили и малую часть подвергнем облучению в дальнейшем.

Юлия Бар Шимон: Если говорить о подобных случаях опухолей головного мозга, насколько широко можно применить подобную технологию?

Доктор Хар-Ноф: Есть большая важность о правильно выполненной операции и в дальнейшей радиотерапии. Нужно каждый случай рассматривать отдельно и оценивать его риски. С помощью новых технологий мы получили прекрасные результаты.

Мария выглядит прекрасно и очень благодарны вам за уделенное время.