— д-р Боаз Либерман: Спасибо.

— Юлия Бар-Шимон: Здравствуйте, доктор.

Я бы хотела, чтобы Вы рассказали немного нашим зрителям, в каких областях и по каким диагнозам Вы специализируетесь. Имеются ли инновационные виды терапии в Вашей области, современные виды диагностических исследований и лечения, и что это дает пациенту?

— д-р Боаз Либерман: Я работаю в Тель ха-Шомер, а также в больнице «Ассута». Мы специализируемся в 2 областях, второстепенная область – это эндопротезирование суставов, область, которая всем известна, и где нет большого количества инноваций. Вторая область, которая является нашей основной специализацией – это онкологическая ортопедия. Область, которая охватывает все доброкачественные и злокачественные опухоли скелетно-мышечной системы всего тела. 

— Юлия Бар-Шимон: С точки зрения терапии в области онкологической ортопедии, возможно, есть что-то инновационное, что делает Израиль передовой страной в данной области? Или мы находимся на одном уровне с другими странами?

-д-р Боаз Либерман: Израиль считается одной из передовых стран, а возможно и самой передовой в данной области благодаря врачам, которые проходили обучение в американских университетах, включая американские программы по повышению квалификации и использованию израильских технологий, разработанных здесь. Например, криотерапия, которую можно выполнить чрескожно или во время операции, радиочастотная абляция и фокусированная ультразвуковая терапия. При данной терапии с помощью ультразвуковых волн можно прижигать опухоли в определенных местах и избежать операции. Кроме того, мы очень продвинулись в трехмерном медицинском моделировании, т.е. часть операций планируется и проводится на основании трехмерных моделей, которые мы создаем по результатам диагностических исследований, представленных пациентами.

— Юлия Бар-Шимон: Это очень интересно. Я не думаю, что во всех странах это применяется. Еще один вопрос. Мы представляем пациентов, приезжающих из-за рубежа, главным образом из стран бывшего СССР. Я бы хотела, что бы Вы поделились своим опытом работы с пациентами, которые приезжают к Вам со всего мира. Я предполагаю, что это не только пациенты из России, но и со всего мира.

— д-р Боаз Либерман: На протяжении многих лет мы приняли очень большое количество пациентов из-за рубежа, из соседних с Израилем стран, таких как, Иордания, Палестинская автономия, а также из центральной и восточной Европы, включая Грецию и Кипр. Такие пациенты получают  оптимальное лечение, такое же, как и израильские пациенты. Важность, на которую мы обращаем внимание, когда к нам обращаются – всегда лучше получить полный комплекс лечения, от взятия биопсии и выполнения анализов до онкологической терапии и/или операции. Лучше выполнить все в одном месте, т.к. после первичных операций, которые проводятся специалистами в своей области, долгосрочные результаты всегда намного лучше, по сравнению с повторными операциями, когда мы вынуждены исправлять то, что было выполнено в других больницах.    

-Юлия Бар-Шимон: Вы встречаете много пациентов, которые проходили лечение в других местах, по месту жительства, например, с неправильным диагнозом, или после неуспешной терапии? Вы видите много таких пациентов? Или к Вам попадают пациенты, которым только что поставили диагноз, и они сразу получают лечение?

-д-р Боаз Либерман: К сожалению, мы видим немало таких пациентов.

— Юлия Бар-Шимон: А в чем именно проблема? С чем именно вы сталкиваетесь?

— д-р Боаз Либерман: Проблема начинается с необходимости в оптимальном диагнозе в любой области ортопедической онкологии и результатах патологических исследований. Существуют не много патологов, включая израильских, которые очень хорошо умеют интерпретировать результаты. Во-вторых, операции и биопсии должны выполняться определенным образом с определенным доступом. Если проводится не оптимальная операция и/или остается опухоль или оперируют не ту область, не всегда есть возможность исправления.  

— Юлия Бар-Шимон: Т.е., например, если была выполнена операция неправльным способом, то при исправлении процент успеха снижается? 

— д-р Боаз Либерман: Не всегда снижается процент успеха, однако, увеличивается сложность операции, когда проводится повторное хирургическое вмешательство. 

-Юлия Бар-Шимон: Понятно. Есть ли у вас примеры, когда вы применяли нестандартные методы или технологии, которых не существует во всем мире. 

— д-р Боаз Либерман: Не существуют во всем в мире – это слишком громко сказано. Вместе с тем на сегодняшний день мы имеет передовые технологии, т.е. любые технические возможности, которые нам требуются, включая специальные импланты, персонально выполненные импланты, операции, при которых проводится пересадка частей кости с кровеносными сосудами, кожных и костных трансплантатов – область которая, называется микрохирургией, все эти возможности доступны нам. Мы имеем передовые технические возможности для проведения таких операций оптимальным образом, получая наилучшие результаты, насколько только возможно.  

-Юлия Бар-Шимон: Скажите, пожалуйста, каковы Ваши убеждения касательно правильного лечения туристов в Израиле, изучения случая до приезда, личной осведомленности, личной и непосредственной связи со специалистом в ходе лечения, продолжения наблюдения и лечения дома, проактивности со стороны компании, которая ведет данный случай. Пациенты, которые приезжают сюда на лечение в области онкологическое ортопедии – это очень сложные пациенты. 

-д-р Боаз Либерман: Правильно, когда пациент приезжает с правильным диагнозом, то на этом этапе, я начинаю «надоедать» вам с вопросами, где результаты исследований, где биоптаты, и если что-то отсутствует необходимо выполнить повторные диагностические исследования, чтобы с одной стороны получить картину, которая позволяет мне дать пациенту оптимальный и точный прогноз, насколько это возможно.  С другой стороны не вводить его в заблуждение, в случае если мы не можем провести терапию и в случае если стоимость намного выше ожидаемой. Я убежден, что пациент, который приезжает сюда, с одной стороны должен получить наилучшее лечение, а с другой стороны, перед тем как пациент приедет сюда, он должен знать как можно больше о процессе и длительности терапии, и что он должен пройти для получения оптимального лечения. Например, пациентам, которым проводят операции по удалению опухолей мягких тканей, обычно требуется лучевая терапия. Если после операции они не готовы проходить лучевую терапию, соответственно шансы на успех снижаются. При костных опухолях принято проводить химиотерапию, поэтому пациент должен знать, что для получения наилучшего результата необходимо комбинированное лечение, которое включает как онкологическую, так и хирургическую терапию. Обычно если пациент хочет пройти терапию и получить ожидаемый результат, необходимо понимать, что нужно заранее согласиться на предлагаемый план лечения, либо выбрать другой вариант.

-Юлия Бар-Шимон: Ясно, т.е. Вы рекомендуете, чтобы вся терапия, весь протокол лечения, состоящий из нескольких видов терапии: операции, химиотерапии или лучевой терапии, были проведены в Израиле?

-д-р Боаз Либерман: Желательно, вместе с тем мне известно, что не все пациенты могут себе это позволить. Однако я настаиваю, что если пациент принял решение пройти лечение здесь, он получает четкий план лечения, например, по будущей лучевой терапии, и я прошу его обязаться пройти запланированную терапию и быть с нами на связи. Т.к. большинство пациентов из стран бывшего СССР, которых я оперировал на протяжении многих лет, я продолжаю наблюдать, как через агентов медицинского туризма, так и напрямую, когда пациенты связываются со мной.

-Юлия Бар-Шимон: И последний вопрос. Какое послание Вы можете передать пациентам, которые рассматривают вариант приехать в Израиль и пройти лечение здесь у Вас?

-д-р Боаз Либерман: Успешность терапии первичных опухолей скелетно-мышечной системы, включая костные опухоли у детей – хорошая, а порой и очень хорошая. Если говорить о наших данных, о пациентах, которые прибыли с первичной опухолью без метастазов, то шансы на полное излечение составляют 60-80%. Поэтому, несмотря на то, что данные заболевания считаются относительно редкими и страшными, и, несмотря на то, что не всегда можно найти медицинский центр, специализирующийся на данных заболеваниях, при оптимальном лечении конечный результат будет отличным. Однако, необходима безотлагательная диагностика, безотлагательная терапия и необходимо всегда стараться соблюдать протокол лечения, насколько это возможно.

-Юлия Бар-Шимон: Понятно. Я Вас очень благодарю за время, которое Вы посвятили нам, за интересную беседу. Действительно, очень важно объяснять пациентам, т.к. многие не знают о заболевании, не знают где пройти лечение и начинают искать в разных местах. Я очень надеюсь, что информация, полученная от Вас, поможет пациентам принять правильное решение, или как минимум узнать необходимое. Я Вас очень благодарю. Большое спасибо!

-д-р Боаз Либерман: Большое спасибо и удачи!

На все эти вопросы отвечает радиотерапевт, онколог профессор Поповицер.
Тел. для заказа консультации в Израиле и в России +972732651099.

Показаниями для выполнения операции Уиппла являются онкологические заболевания органов желудочно-кишечного тракта такие как:

• Рак головки поджелудочной железы
• Рак желчного пузыря
• Рак двенадцатиперстной кишки

Операция ПДР также выполняется при некоторых видах доброкачественных опухолей, вызывающих механические нарушения и препятствующие нормальному функционированию желчевыводящей системы и протоку поджелудочной железы. Операция Уиппла также показана в некоторых случаях хронического панкреатита.

Важно отметить, что целью операции Уиппла при раке поджелудочной железы является полное излечение пациента. В случае необходимости в комплексе с хирургическими методами применяется химиотерапия и радиотерапия, значительно увеличивающие шансы на выздоровление или стойкую ремиссию.

Диагноз — рак молочной железы.

Интервью с нашей пациенткой и ее лечащим врачом — онкологом профессором Эялем Фенингом в Москве, который подробно объясняет алгоритм сотрудничества между Московской клиникой и Израилем. Все наши усилия заключаются в том, чтобы облегчить процесс диагностики и лечения россиян под руководством Израильских специалистов.

Наша пациентка получила на консультации проф. Эяля Фенинга протокол лечения, заключавшийся в 20 сеансах лучевой терапии. Сроки ее проведения были длительные — около месяца и Нане не могла позволить себе оставаться в Израиле на столь длительное время. Ей было предложено вернуться в Москву и пройти лечения в одной из клиник под руководством ее лечащего врача — проф. Фенинга.

Пациент — Марина Нестерова, Владивосток, Россия

Диагноз — невринома слухового нерва

Интервью с доктором Хар-Ноф,  руководителем отделения нейрохирургии больницы Бейлинсон, и его пациенткой

Юлия Бар Шимон (главный менеджер компании Амсалем Медикал): Здравствуйте. Марина приехала к нам несколько дней назад, сейчас она уже после операции и выглядит изумительно, замечательно. Операция прошла здесь в клинике Ассута, ее провел прекрасный хирург Саги Хар Ноф. Марина, я бы хотела задать вам несколько вопросов и рассказать вашу историю. Как вы узнали о вашем заболевании, с чего все началось и как вы определились с тем, что хотите ехать лечиться за рубеж?

Марина Нестерова: 10 лет назад, даже больше, когда я была беременной, на последнем месяце у меня просто отнялось половина лица, правая часть и мне сказали в род.доме что это нормально, неврит лицевого нерва и все пройдет после беременности. Потом действительно, с помощью терапии все восстановилось, но через примерно месяца четыре у меня полностью пропал слух правого уха.

Потом частично он восстановился, я очень долго лечилась, прошло примерно 7 лет, я ездила по разным профессорам и в конце концов они сказали что у меня разные слуховые проходы. Да, так тоже бывает. У нас открылся большой центр на Острове Русском во Владивостоке и там пришла ЛОР врач, очень молодая девочка, буквально только после института,  и когда она меня увидела и рассказала ей свою проблему, она взяла меня за руку и пошла по всем кабинетам, чтобы лично исключить, что у меня не невринома, это может быть что угодно: опухоль, нужно рассмотреть.

Диск отправляли в Корею, Китай, в Америку, Германию, но по крайней мере в России, мне только в Москве давали 20 %,  что это будет плохой исход, это был самый маленький процент до того, как я обратилась в Израиль. И вот, из двух зол выбирают меньшее, как обычно.

В Новосибирске мне сказали — мы это все отрезаем, ты полностью оглохнешь, у тебя парализует лицо, половина, но зато ты будешь жить.

Я ответила, что это заманчивое предложение, но я подожду. Я ждала два с половиной года и дождалась этого случая здесь.

Юлия Бар Шимон: Вы ждали 2,5 года и решили вернуться к своей проблеме или в течении этого времени искали куда обратиться и кто вам может помочь?

Марина Нестерова: Вы знаете, когда вам говорят, что мы сейчас из вас сделаем инвалида, когда вы понимаете, что у вас ничего не болит, почему вы должны это со мной делать, когда у вас нет ни головокружений, ни тошноты, потому что те из врачей, к кому я обращалась, не видели мои снимки МРТ, говорили мне: «Как ты вообще живешь и дышишь, потому что должна уже помереть.»

У меня давление 90*60, все в порядке, живу нормально, говорили типа ты сильно живучая. 

Юлия Бар Шимон: И после того, как вам предложили, сказали вам, что шанс невелик остаться здоровой?

Марина Нестерова: У меня вечером случилась небольшая истерика, ну как истерика, когда ты идешь и крутится мысль одна — куда обратиться. Честно говоря, я написала своей подруге, которая живет во Франкфурте, посмотрела на Ютубе, из Америки какой-то врач был, выполнил операцию, не знаю почему, мне понравилось, я сказала, хочу к нему. Ну ладно, я тебе помогу, давай к нему. Ну это Германия, бюрократичная страна, где куча бумажек, что-то еще надо делать. Здесь было проще…

Юлия Бар Шимон: То есть вы не получили предложения с Германии?

Марина Нестерова: Почему, вы можете приехать, можете устроить пресс-конференцию, может быть мы вам поможем. Но опять же, я спросила, кто будет делать операцию, покажите мне его, сколько это будет стоить, мне никто не давал никаких конкретных ответов. Это было очень долго, вы знаете, мы сегодня выходные, мы завтра после-завтра, хотя в принципе, во Франкфурте это хороший центр был.

Юлия Бар Шимон: А как это происходило в Израиле? 

Марина Нестерова: В Израиле я открыла сайт, нашла первый попавшийся, я даже не помню, положа руку на сердце как назывался ваша компания и как-то сразу написала письмо. 

Юлия Бар Шимон: Вы больше ни к кому не обращались?

Марина Нестерова: В Израиле — нет. И через день, максимум, два, мне позвонили. Я услышала жуткий акцент, подумала позже кто мне звонит, почему у мена на сотовом Израиль, потом уже вспомнила, что я оставила заявку и мне рассказали. Его звали Олег (мед. консультант), Юрий (консультирующий врач) и он мне предложил несколько вариантов исхода событий. Он мне сказал, мы подберем врача. У меня тихо началась уже паника, я вообще эту страну не знаю, я никогда здесь не была, подумала, кто вы такие, что мне подбираете и почему я должна вам верить.

Больше всего меня вопрос убил, честно говоря, положа руку на сердце, сколько вы готовы потратить. Я прекрасно помню свой ответ. Ну, у меня как бы деньги растут на деревьях — вам какая разница, если это нужно, то это нужно делать. По мне это очень некультурный вопрос. Ну и при том, что он 20 раз еще извинился. Вот. И все закрутилось и понеслось.

Юлия Бар Шимон: Даже после такого вопроса сколько денег у вас есть, вы все-таки продолжили общение. Вы действительно получили конкретную информацию, четкие ответы на вопросы, куда вы едете, что вас ждет, продолжили общение. 

Марина Нестерова: Непонимание в любом случае оно было, есть и будет, потому что у меня до сих пор не укладывается, что в голове у меня вырезали, откуда у вообще у меня этот шрам, потому что меня вообще ничего не беспокоило. Но когда я смотрю снимки МРТ еще раз, мы приходили на консультацию еще раз, врач сказал, у вас как сеть натянутая это где ствол головного мозга, тогда конечно, стало немножко жутковато.

Юлия Бар Шимон: Вы увидели всю картину

Марина Нестерова: Ну конечно, мне все рассказали.

Юлия Бар Шимон: Важно отметить, то, что это было не ощутимо, еще ни о чем не говорит. У вас были какие-то сомнения перед поездкой?

Марина Нестерова: Сомнения я вам скажу только какие они были. Я очень хотела к подруге в Германию, честно. Только это было причиной. 

Юлия Бар Шимон: Вы приехали вначале на консультацию. Вы встретились с доктором Хар-Нофом. Что Он вам предложил?

Марина Нестерова: Ну я увидела такого большого крепкого мужчину, который равнодушным таким холодным голосом но в то же время после разговора с ним он единственный, по сравнению с врачами с которыми я общалась ранее, с которым почувствовала спокойствие. И если на основании чего я сюда приехала, я скажу интуиция, потому что понимаете, когда он сидит перед вами, говорит: «да проблема есть, да вы знаете, будут все плохо, да у вас осталось два месяца… мы сделаем это, подсыпим и все будет хорошо»… Как ты понимаешь, что прежде тебе говорили ты будешь инвалид, а он говорит, все будет хорошо.

Юлия Бар Шимон: Мы нарисовали вам схему, показывали какими методами пройдет операция…

Марина Нестерова: Это если вы знаете. Если вы не знаете, какие это точечки высвечиваются на МРТ, то там вообще до фиолетово вам. 

Юлия Бар Шимон: В любом случае, нужно принимать решение, только если ты чувствуешь химию с врачом, который тебе рассказывает и внушает доверие. Тем не менее, доверие какое-то у вас было. Он расположил к себе. Он дал вам внутреннюю уверенность, что да, он сможет это сделать. Как развивались здесь события в Израиле? Вы приехали на операцию буквально в течении суток.

Марина Нестерова: Да, мы приехали за неделю примерно, потому что я решила, что нужно настроиться внутренне. Это важно. Понимаете, если ехать и понимать, что будет плохой исход операции, нужно настроиться на хорошее. Хорошее настроение это солнце, вода, вы в курсе вот мы целую неделю отдыхали. Меня потом вечером привезли на операционный стол, я была в шоке, ну не совсем в шоке, я просто лежала думала хоть бы поспать еще чуть-чуть. И все прошло хорошо.

Юлия Бар Шимон: В любом случае я понимаю, что первая встреча с врачом у вас, вы немножечко в шоке, но тем не менее после операции, что вы уже видите, абсолютно нормальная, здоровая, разговариваете, у вас полностью сохранена чувствительность на лице — по вам в жизни не скажешь, что вы прошли операцию. Причем несколько дней тому назад.

Действительно, вы были в руках уникального врача, который является не просто зав. отделения одной из самых крупных больниц Израиля, но у него огромный опыт за его плечами и проделаны тысячи похожих операций. Я бы хотела, чтобы он немножечко рассказал, что именно он сделал, потому как вроде бы посмотришь на вас и подумаешь сказки…. Операция прошла действительно сложная, потому как опухоль она действительно начала прорастать и давить и цель данной операции была максимально убрать для того, чтобы после нее у нас есть еще небольшая процедура чтобы мы полностью забыли о той гадости, которая сидит у вас в голове.

Здравствуйте, доктор Хар-Ноф, руководитель отделения нейрохирургии больницы Бейлинсон. Мы немного говорили с пациенткой о пройденном ею опыте.

Прежде всего я хотела от имени всех наших сотрудников поздравить вас с такой успешной операцией и ваше чуткое отношение к этой удивительной женщине Марии, она действительно была так счастлива попасть к нам. Это невозможно описать словами. Как вы считаете, исходя из вашего опыта, это был стандартный случай, типичный?  

Доктор Хар-Ноф: Нет, ее случай был нетипичным и очень сложным и мы нашли блестящее решение ее проблемы. Она страдала от аккустической невриномы, расположенной очень близко к слуховому и лицевому нервам, что грозило ей скорой потерей слуха и чувствительности половины лица. Опухоль немаленькая и очень важно было мне увидеть ее после операции и оценить качество проведенной терапии. Можно было здесь соединить несколько вариантов лечения: Операция и облучение. Но в соответствии с ее однозначной просьбой не затронуть лицевой нерв, мы должны были скорректировать таким образом лечение.

Большую часть опухоли мы удалили и малую часть подвергнем облучению в дальнейшем.

Юлия Бар Шимон: Если говорить о подобных случаях опухолей головного мозга, насколько широко можно применить подобную технологию?

Доктор Хар-Ноф:  Есть большая важность о правильно выполненной операции и в дальнейшей радиотерапии. Нужно каждый случай рассматривать отдельно и оценивать его риски. С помощью новых технологий мы получили прекрасные результаты.

Мария выглядит прекрасно и очень благодарны вам за уделенное время.

Видео-отзыв пациентки Марии

Читайте также о специфике лечения невриномы в Израиле.

Д-р Эли Ашкенази — ведущий спинальный хирург и нейрохирург в Израиле, является пионером в своей области, один из первых хирургов, основавших концепцию групповой практики для частного сектора здравоохранения, привлекая ведущих узкоспециальных врачей по различным специальностям хирургии позвоночника под одну профессиональную платформу. Д-р Эли Ашкенази рассказывает о своей работе и опыте с различными типами патологических случаев, открывая некоторые из современных израильских технологий в хирургии позвоночника.

Видео:

Интервью с ведущим Израильским спинальным хирургом доктором Эли Ашкенази, специализирующемся на самых современных методах хирургии малоинвазивными доступами.

Интервью директора Амсалем Медикал со спинальным хирургом Эли Ашкенази

«Сегодня, например, когда во время операции я вижу, что диагноз у пациента отличается от поставленного ранее, в эту минуту я могу позвонить онкологу и сказать ему, что я вижу как опухоль распространяется в другое место, а также в эту минуту послать ему снимки. И этот мгновенный консилиум кардинально меняет тактику лечения.

Благодаря такому сотрудничеству между различными специалистами прежде всего выигрывает пациент, который получает самое передовое необходимое лечение, подходящее именно в его конкретном случае.»

Смотрите видео с доктором Бар-Закаем:

Омри — Здравствуйте. Меня зовут Омри Амсалем. Я являюсь руководителем компании Амсалем Медикал. Сегодня у нас в гостях доктор Барак Бар-Закай- руководитель отделения хирургического лечения заболеваний печени, поджелудочной железы и желчевыводящих путей в Медицинском Центре Каплан. Разумеется, он также имеет обширную частную практику в больнице Ассута (Рамат ха-Хаяль).

— Здравствуйте, др.Бар-Закай. Сегодня мы поговорим о принципах хирургического лечения онкологических больных. По моему мнению это очень важно для наших пациентов из-за рубежа которые привыкли немного к другому подходу в лечении, поэтому пожалуйста поделитесь с нами вашей западной практикой применяемой в Израиле.

Др. Бар- Закай: — Подход в лечении онкологических больных со стороны хирургов и онкологов очень изменился в последнее десятилетие. В прошлом хирург самостоятельно обследовал больного, назначал проверки, смотрел снимки, решал что делать, назначал лечение и сам оперировал. Проведя множество исследований в данном вопросе, увидели что при участии разнопрофильных врачей, специализирующихся на одном направлении, результат окончательного лечения улучшается. Сейчас для постановки диагноза создается консилиум из различных специалистов — так называемый мультидисциплинарный подход это стандарт в Израиле.

Например, к нам поступает пациент с опухолью в печени. Собираются различные специалисты в лечении только заболеваний печени. Это: хирург, рентгенолог, онколог, гистолог, гастроэнтеролог. У всех у них узкая специализация по болезням печени. Вся эта группа специалистов в рабочем порядке обсуждают конкретного пациента. В конечном результате такое обсуждение приводит к более точному обследованию пациента и назначению более качественного и подходящего лечения для него.

Это означает,что не всем пациентам с обнаруженной опухолью в печени показано именно хирургическое лечение. У части больных необходимо уменьшить размер опухоли. Его отправляют на химиотерапию. У части больных хирург не всегда может определить некоторые нюансы и поэтому он думает взять биопсию, по результатам которой возможно будет изменено лечение.

Сегодня для каждого онкологического больного, прежде чем назначить лечение, его случай обсуждается консилиумом специалистов ими и в конце выносится окончательное решение и рекомендации. Согласно этому решению, мы начинаем лечить больного в отделении в тесном сотрудничестве между специалистами.

Раньше у нас не было возможности переговорить с различными специалистами. Сегодня, например, когда во время операции я вижу, что диагноз у пациента отличается от поставленного ранее, в эту минуту я могу позвонить онкологу и сказать ему, что я вижу как опухоль распространяется в другое место, а также в эту минуту послать ему снимки. И этот мгновенный консилиум кардинально меняет тактику лечения.

Благодаря такому сотрудничеству между различными специалистами прежде всего выигрывает пациент, который получает самое передовое необходимое лечение, подходящее именно в его конкретном случае.

При данном подходе, даже когда пациент приходит ко мне на консультацию, он физически не слышит 3 голоса, а то и больше, которые за кулисами обсуждают его случай, так как решение принимается командой.

Др. Бар Закай. Руководитель отделения хирургического лечения заболеваний печени, поджелудочной железы и желчевыводящих путей в Медицинском Центре Каплан.

Кто прилетает на лечение рака в Израиль?

Есть две группы пациентов, приезжающих к нам из-за рубежа — первая группа прошла достаточно полную диагностику и правильную терапию, но в наше время этого недостаточно — они не могут на месте получить более инновационное лечение из-за отсутствия опыта в применении новых медицинских технологий и отсутствия возможности участия в клинических исследованиях, у таких пациентов нет возможности получить очень эффективные новейшие препараты, которые еще не зарегистрированы в их стране, но в его случае могли бы дать лучший результат.

Есть еще одна, немаленькая группа пациентов, которые изначально не имеют правильного диагноза, или их лечение изначально неправильно было начато и более навредило пациенту, чем помогло, к сожалению, шансы помочь таким больным невысоки.

Но с каждым больным, который пока находится в относительно хорошем состоянии, мы можем работать и есть пути оказания ему эффективной и качественной помощи.

Израильский подход к лечению рака

Подход к онкологическим пациентам в Израиле всегда комплексный и во главе его стоит лечащий врач-онколог, который должен хорошо изучить пациента, составить точный план всего лечения, решить, какой из методов терапии применять в первую очередь: операция и радиохирургия, радиотерапия, лекарственное лечение и различные методы поддерживающей терапии для снижения побочных эффектов.

О новых методах хирургии — в урологии стандартом применения стали операции с роботом да-Винчи. Огромное их преимущество — это быстрое время восстановления и возможность сохранения физических функций, а также меньший риск осложнений.

Видео с профессором Бергером Раанан о комплексном лечении онкологических заболеваний в Израиле

Проф. Бергер рассказывает в интервью компании Амсалем Медикал об инновационном подходе и персональной терапии онкологических пациентов. Узнайте, почему нужно прилететь на лечение рака в Израиль и почему только индивидуальная терапия по современным протоколам может эффективно помочь в лечении рака.

Тел. +972-732651099 — заказ консультации

Резюме проф. Раанан Бергер, онколог.